13.10.2023 23:13:29 (GMT+12)
Поездка в составе историко-краеведческой экспедиции «Камчатские просветители ХХ века» по родным, с детства знакомым, местам, оставила двойственное впечатление.
С одной стороны – видишь внешнее изменение наших сел и поселков: строятся новые дома, асфальтируются улицы, облагораживается их облик…
Но с другой – уже внутренней – стороны поражает столь откровенное и общее историческое невежество, от которого волосы становятся дыбом.
Мы встречались со школьниками нескольких поселков – и убедились в том, что дети здесь НИЧЕГО не знают об истории Камчатки и тех населенных пунктов, в которых живут.
Возможно, иная картина в Эссо. Но, в местной школе нам побывать не удалось. Как нам впоследствии объяснили, директор школы не позволил из-за нас прерывать учебный процесс для старшеклассников и ни один из наших именитых краеведов, участников Экспедиции, не повстречался с местными школьниками. А в Экспедиции были наши камчатские знаменитости – краевед Ирина Васильевна Витер и этнограф Марина Евгеньевна Беляева, да и мои книги также присутствовали на полках местных библиотек, так что и я здесь был, вроде как, не лишним.
Честно говоря, нашему посещению были (судя по их реакциям) не очень рады и учителя других школ соседнего района. Мы, вероятно, свалились им как снег на голову – неожиданно, нежданно и негаданно.
Но об Эссо и Быстринском районе у нас пойдет разговор особый.
Пока же коснемся родного, моего родного, Усть-Камчатского района и вообще южной части нашего полуострова – бывшей Камчатской области.
Усть-Камчатский район – это кладезь нашей общей камчатской (дальневосточной и даже общероссийской) истории.
Здесь в 1968 году на берегу Ушковского озера открыта самая древняя на Северо-Востоке России стоянка первобытного человека, датированная почти 15-ю…ТЫСЯЧАМИ годами присутствия на полуострове людей – представителей знаменитой цивилизации рыбоедов.
Сюда, в долину реки Камчатки, пришел Владимир Владимирович Атласов и установил поклонный крест в знак того, что камчатская земля теперь вошла в состав России.
Здесь же в Нижнекамчатском остроге, построенном в 1704 году, он был убит и похоронен.
На притоке реки Камчатке – реке Коль – в ту пору собирал ясак (дань пушниной) казак Петр Федорович Козыревский, сосланный на Камчатку, а спустя годы его сын – знаменитый первооткрыватель Курильских остров – Иван Петрович Козыревский, исполняя обязанности камчатского приказчика, на собственноручно созданной им карте дал реке Коль новое наименование, назвав ее в память о своем отце – так появился в последствии на карте и Козыревск – поселение, куда было сослано коренное население Ключевского острожка, принявшее активное участие в Харчинском бунте и сожжении Нижнекамчатского острога.
Не все камчадалы долины реки Камчатки приняли участие в Харчинском бунте. Среди тех, кто оставался на стороне русских, был тойон (вождь) Пеучева острожка Камак, который после крещения в православие получил новое имя – Степан Алексеевич Кузнецов, потомки которого и по сей день проживают на устькамчатской земле.
Новый Нижнекамчатский острог появляется позже в устье реки Радуги, ниже по течению. А на бывшем пожарище спустя годы основывается новое поселение, состоящее из крестьян, присланных на Камчатку из хлебного Илимского края с задачей развить земледелие на полуострове.
Здесь на побережье все того же Ушковского озера было построено первое военно-морское судно – прапрадедушка Тихоокеанского флота – «Святой Гавриил», на котором в 1728 году Витус Беринг со своей командой осуществил Первую Камчатскую экспедицию, а в 1732 году камчатские казаки открыли Аляску, в период же деятельности Второй Камчатской экспедиции – этот бот совершал экспедиционные походы в Японию.
В 1728 году в устье реки Камчатки появляется небольшое русское поселение из казарм для зимующих здесь членов экипажа бота «Святой Гавриил» – по сути, это было рождением второго на Камчатке порта – Усть-Камчатска.
Отсюда, в 1743 году пошли на восток русские мореходы и промышленные ватаги осваивать территорию, которая вошла в мировую историю и географию под именем Русской Америки. Купцы, мореходы, крестьяне, посадский люд из самых разных уголков России – и, в первую очередь, с Русского Севера – Архангельска, Холмогор, Вологды, Тотьмы, Великого Устюга…
Здесь в 1741 году освящена Нижнекамчатская церковь Успения Пресвятой Богородицы, которая стала центром распространения русского православия не только на Камчатке, но и в Русской Америке. Эту церковь в пору своего пребывания на Камчатке в сане епископа Камчатского, Курильского и Алеутского завещал нам СОХРАНИТЬ апостол Сибири и Америки, Святитель Иннокентий Вениаминов, как первую православную миссионерскую церковь на берегу Тихого океана.
Усть-Камчатск в 1896 году становится столицей рыбацкой Камчатки – именно здесь положено начало промыслового освоения рыбных запасов реки Камчатки, и, собственно, самого полуострова, его невиданного до того времени индустриального взлета. Здесь в годы Советской власти построены Первый и Второй рыбоконсервные заводы социалистической Камчатки.
В 1855 году жители долины реки Камчатки откликнулись на призыв главнокомандующего обороной Петропавловского порта, военного губернатора Камчатской области В.С. Завойко и прибыли в Петропавловск защищать свою землю от англо-французских агрессоров. Благодаря им эвакуация Петропавловского порта была осуществлена в рекордно короткие сроки, и враг опоздал… – порт был к их прибытию уже пуст. Все участники этих событий были награждены бронзовыми медалями на Андреевской ленте в память о дальневосточных событиях Крымской войны 1853-1856 гг.
В период Русско-японской войны, когда японцы предприняли высадку десанта на Камчатку, их встретили – на западном и восточном побережьях – народные ополченцы, которые не позволили врагу закрепиться на Камчатке и получить ее рыбные богатства в качестве военного трофея.
Среди награжденных Георгиевскими крестами за отличия в отражении врага были и местные жители – Алексей Степанович Расторгуев из древнего камчадальского села Камаки; Григорий Михайлович Удачин – из крестьянского села Ключи, потомок вологодского купца, погибшего в Русской Америке в период деятельности Секретной экспедиции Креницына-Левашева; Николай (отчество еще предстоит установить) Помаскин, казак из Усть-Камчатска.
Здесь же, в долине реки Камчатки, формировались ударные военные силы для будущей Курильской десантной операции по возвращению в Россию Курильских островов, открытых Козыревским и описанных казачьим сотником Иваном Черных, потомки которого и по сей день благополучно проживают на Камчатке, в том числе и в Усть-Камчатском районе.
Вы представляете, какая шикарная музейная экспозиция могла бы быть в районном центре – в поселке, рожденном в результате всемирно известной Первой Камчаткой экспедиции?Но ничего этого нет.
Во всем районе только в Козыревске есть маленький школьный музей, в котором почти нет истории самого Козыревска. Только еще робкие наметки.
В Ключах только еще думают о создании своего поселкового музея.
В Усть-Камчатке музей есть, но в тот день, когда мы прибыли в Усть-Камчатск, его двери не были для нас открыты. Лишь в фойе размещались замечательные полотна самодеятельного художника из поселка Козыревск Александра Петровича Мешкова. Но, по старой памяти, когда я в последний раз побывал на своей исторической родине, – этот музей не произвел на меня никакого впечатления с точки зрения открытия для редких его посетителей истории родной для них земли.
Это факты.
А рядом с Усть-Камчатским (и столь же исторически обездоленным Мильковским) районом располагается Быстринский национальный район, состоящий из двух поселений – Эссо и Анавгай, – рукописная история которого начинается, собственно говоря, только после установления здесь Советской власти. Но – это самый богатый в отношении культурно-исторического наследия район полуостровной Камчатки – бывшей Камчатской области.
Плохо это или хорошо?
Я как-то прежде, в суете реализации своих историко-краеведческих реставрационных, архивных, фестивальных проектов не задумывался над этим вопросом.
Задуматься заставила меня ведущий краевед Быстринского района, заведующая районной библиотекой Наталья Петровна Сычева. В Эссо несколько лет назад проходило обсуждение и подписание договоров пяти муниципальных районов в связи с подготовкой и проведением Первого Камчатского фестиваля «Камчатка-Россия-Мир». Все шло мирно и спокойно, пока слово на взяла краевед Сычева. Она предложила исключить из этого договорного списка… Усть-Большерецкий район.
ПОЧЕМУ?
Да потому, заявила она, что ему – этому району – в отличие от всех других, ПОКАЗЫВАТЬ НЕЧЕГО.
У нас с Василием Ивановичем Логиновым, в свое время заместителем Главы администрации Усть-Большерецкого муниципального района, одним из инициаторов организации и проведения фестиваля «Камчатка-Россия-Мир», эти слова, конечно же вызвали, и возмущение, и возражения.
Но главное не в этом – слово не воробей: выпустишь – не поймаешь…
И поэтому давайте с вами спокойно, без возмущения, проанализируем и поймем причину того, почему Быстринскому национальному району есть что показать из культурно-исторического наследия, а Усть-Большерецкому (да и, отчасти, всем остальным районам бывшей Камчаткой области) такого счастья не досталось.
И поэтому нам нужно вернуться к истокам.
А точнее в последствия Приполярной переписи 1926-1928 гг., в результате которой представители 28-ми поселений коренной Камчатки лишились своего исконного права быть представителями коренного этноса полуострова.
До 1926 года во всех официальных документах, касающихся коренной Камчатки, существовал этноним «камчадалы». И это были совсем не «РУССКИЕ ОТ СМЕШАННЫХ БРАКОВ С НАРОДАМИ СЕВЕРА», как сообщают современные источники.
Это были КОРЕННЫЕ камчадалы – прямые потомки тех камчадалов, с которыми встречались Атласов и Крашенинников, Стеллер и Лессепс, Головнин, Дитмар, Завойко, Перфильев, Комаров и даже сама этнограф Елизавета Орлова, поставившая вопрос о национальности камчадалов южной Камчатки с ног на голову. На больную, прежде всего, голову…
Коренные жители 28-ми поселений южной Камчатки были отделены от 8-ми поселений в Тигильском районе – жителям последних велено было именоваться впредь ительменами.
А камчадалов – коренных, я подчеркиваю это, коренных камчадалов 28-ми поселений – записали русскими по причине того, что они с камчадальского родного языка перешли на камчадальское наречие русского языка.
Никто не вдавался в причины этого явления, почему камчадалы южной Камчатки утратили свой родной язык. А причина лежала на поверхности – две страшные эпидемии, поглотившие многочисленные жизни коренной Камчатки, и вынужденное переселение оставшихся в живых на новые для них места – с западного и восточного побережья в центральную Камчатку, с севера – на юг.
При этом представители разных родов камчадалов говорили на разных диалектах, не понимая друг друга, почему и перешли на второй, ставший родным и для них, русский язык.
Давайте вспомним эти коренные камчадальские поселения. А также судьбу этих поселений. И сравним в тем, что в то же время происходило в Быстринском районе, который получил статус национального, хотя быстринские эвены НИКОГДА не были коренным народом Камчатки и появляются здесь только в середине XIX века во времена В.С. Завойко, который и дал разрешение эвенам на поселение на этой территории.
На территории Усть-Большерецкого района в 1926 году были следующие поселения КОРЕННЫХ жителей Камчатки (история родов которых нами в значительной степени изучена): Явино (исчезло), Голыгино (исчезло), Апача (исчезло старое, появилось под этим названием новое), Кихчик (исчезло), Коль (исчезло), Малка (исчезло).
Соболевский район – Воровское (теперь Соболево), Облуковина (исчезло), Крутогорова (исчезло, появилось как название рабочего поселка), Ича (исчезало и возрождалось).
Елизовский район – Начики (почти угасло), Коряки (в расцвете), Ганалы (исчезло).
Мильковский район – Пущино (сохранилось), Шаромы (сохранилось), Кирганик (исчезло), Машура (перешло в Долиновку старую), Толбачик (исчезло), Щапино (исчезло).
Усть-Камчатский район – Козыревск (исчезло и возродилось), Еловка (исчезло), Харчино (исчезло), Ушки (исчезло), Камаки (исчезло).
И это, не считая КАМЧАДАЛОВ РУССКОЙ КРОВИ – уроженцев казачьих и крестьянских поселений, а также мещан Петропавловска и его окрестностей, породнившихся за двести прошедших со времен Атласова лет с коренной Камчаткой.
К чему эти все подсчеты?
К тому, что на сохранение культурно-исторического наследия коренной Камчатки бывшей Камчатской области не выделялось в течение многих ДЕСЯТИЛЕТИЙ ни копейки бюджетных денег – все, что здесь появлялось, это были либо личные, либо общественные средства и пожертвования.
Краеведческие музеи появлялись и исчезали в этих районах по одной простой причине – они не были ГОСУДАРСТВЕННЫМИ, а создавались энтузиастами, которых, как правило, на долго не хватало.
Что же касается Быстринского национального района – то только НА НЕГО и шли средства по сохранению культурно-исторического наследия полуостровной части Камчатки.
А теперь вопрос: а какое наследие сохраняет и пропагандирует Быстринский музейный комплекс со всеми его оригинальными постройками?
И вот, что мы видим – постройки в стиле того, что некогда стояли на территории того же Усть-Большерецкого района, когда Большерецк был столицей Камчатки. Земляная юрта, которая привлекает многочисленных туристов, – это вообще исконная культура камчадалов. Церквей на территории Быстринского района до революции сроду не было. И по атрибутике Быстринский музей собрал свою экспозицию гораздо в более широком ассортименте, чем культура самих эвенов, заимствуя эту атрибутику из тех самых районов, которым сегодня «показать» нечего.
Я хотел бы, чтобы мои слова не воспринимались как критика в отношении сохранения культурно-исторического наследия быстринцами. Нет – почет и уважение всем тем людям, которые приложили свои руки и свои сердца к сохранению этого нашего ОБЩЕГО национального богатства. Культура не может принадлежать отдельным людям – она принадлежит нам ВСЕМ.
Речь идет только о том, почему в богатейшем с позиций ИСТОРИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Усть-Большерецком районе «ПОКАЗАТЬ НЕЧЕГО»?
Почему краеведческие музеи Усть-Камчатского района не наполнены историческим содержанием?
Почему на родине камчатских первопроходцев и первопосленцев – в Мильковском районе – из местного краеведческого музея вынесли всю экспозицию, представлявшую мемориальную комнату величайшего сына камчатской земли – Георгия Германовича Поротова?
Почему в Елизовском краеведческом музее есть информация о тигильских ительменах, но нет НИКАКОЙ информации об исконных елизовских камчадалах – один из которых – Филипп Спиридонович Дурынин, житель села Коряки, погиб при отражении англо-французов, защищая Петропавловский порт в 1854 году вместе со своими земляками из Коряк и Начик.
Почему в Камчатском краевом объединенном краеведческом музее его специалисты, не смущаясь, говорят о том, что камчадалы – это русские от смешанных браков с народами Севера, а не представители той коренной и великой цивилизации рыбоедов, которая просуществовала на Камчатке 15 тысяч лет…
Вопросы, вопросы, и вопросы…
И какие же тогда требования мы можем предъявлять к нашим детям, если взрослые глухи и слепы к нашему великому культурно-историческому наследию?
Если специалисты музеев, не говоря уже о многочисленной и горластой армии всевозможных экскурсоводов и гидов всех мастей, которые несут полную околесицу и несусветную чушь об истории нашей любимой Камчатки.
Недавно мы рассматривали Концепцию Музея Камчатки, которую разработали для нас специалисты из Владивостока – это было настоящее позорище. А с разработчиков, как с гуся вода, – да мы вам за 10 минут все переделаем. Возможно, историю Владивостока можно написать и переписать за каких-то десять минут. Может, даже и меньше. Но уникальную историю Камчатки нужно, прежде, чем ее писать, просто ЗНАТЬ. И тогда у нас Владимир Владимирович Атласов не будет Васильевичем, а Петропавловский порт не будут защищать сто баб с вилами…
Ни дети, ни учителя не виноваты…
НО!
Патриотическое воспитание – оно ведь не для парадности и исторического выпендрежа. И это не просто воспитание любви к родине. Это воспитание будущего ЗАЩИТНИКА РОДИНЫ.
Только любящий свою Родину человек способен ее защищать даже ЦЕНОЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ.
И сразу вспоминаются сотни тысяч «защитников нашего Отечества», которые сбежали из страны при первом же объявлении о начале специальной военной операции.
И это ведь не первый случай, который нас так ничему и не научил – в начале Великой Отечественной войны было нечто похожее. Именно тогда история и атрибутика великой русской истории, в том числе и военной, были в срочном порядке взяты на вооружение, появились не только «царские» погоны, но высокие военные награды – ордена Александра Невского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, Федора Ушакова, Бориса Хмельницкого… А славное прошлое нашей родины – снова вернулось в школьные учебники.
Тогда опомнились. А сейчас?!
Сегодняшняя историческая слепота и глухота нынешнего поколения людей – эта наша общая духовная инвалидность, от которой необходимо в самом срочном временном летоисчислении избавляться.
Любовь к родине – это не только привычная нам визуальная любовь к ее красотам и просторам.
Да, природное наследие – это величайшее наше наследие, которым может наслаждаться КАЖДЫЙ.
Что же касается культурно-исторического (нематериального) наследия – то это наследие духовное, индивидуальное, глубоко личное, которое образуется, формируется и остается в сердце только со ЗНАНИЯМИ.
Нет знаний – и нет этой духовности, или той ее важнейшей частицы, которая и является фундаментальной в любви к своему Отечеству.
Сегодня школы, исключив региональный компонент, просто ТУПО перешагивают через то, что и формирует патриотизм, как главную духовную составляющую.
Многие камчатские учителя, с которыми мы встречались, сегодня сами слепы и глухи по отношению к культурно-историческому наследию, потому что тоже НЕ ОБЛАДАЮТ ЭТИМИ ЗНАНИЯМИ.
И этот духовный мир для них закрыт. И потому не может быть открыт для их учеников.
А бесконечные и часто пустопорожние нравоучительные беседы о патриотизме и любви к Родине, «о важном», которое не проходит через души и сердца, не согретые этими душами и сердцами, оставляют наших детей равнодушными к самым высочайшим человеческим ценностям, которыми, в первую очередь, является любовь к родному дому…
И набегами краеведов из краевого центра эту проблему не решить.
Как видите, она глобальна. И до сих пор не имеет своего принципиального решения.
Наш камчатский мiр (общество) и власть остаются слепы и глухи к этой, безусловно, самой важной проблеме воспитания патриотов своего Отечества.
Проще, конечно, выкинуть Усть-Большерецкий, Усть-Камчатский, Мильковский, Соболевский, Елизовский районы из нашего культурно-исторического пространства. Гораздо труднее, сложнее и важнее это пространство наполнить тем культурно-историческим содержанием, которым они некогда (до нашего административного вмешательства) обладали.
И я хочу напомнить замечательные слова Константина Паустовского: «Человеку нельзя жить без родины, как нельзя жить без сердца»…
Сергей ВАХРИН, член Союза писателей России.
С одной стороны – видишь внешнее изменение наших сел и поселков: строятся новые дома, асфальтируются улицы, облагораживается их облик…
Но с другой – уже внутренней – стороны поражает столь откровенное и общее историческое невежество, от которого волосы становятся дыбом.
Мы встречались со школьниками нескольких поселков – и убедились в том, что дети здесь НИЧЕГО не знают об истории Камчатки и тех населенных пунктов, в которых живут.
Возможно, иная картина в Эссо. Но, в местной школе нам побывать не удалось. Как нам впоследствии объяснили, директор школы не позволил из-за нас прерывать учебный процесс для старшеклассников и ни один из наших именитых краеведов, участников Экспедиции, не повстречался с местными школьниками. А в Экспедиции были наши камчатские знаменитости – краевед Ирина Васильевна Витер и этнограф Марина Евгеньевна Беляева, да и мои книги также присутствовали на полках местных библиотек, так что и я здесь был, вроде как, не лишним.
Честно говоря, нашему посещению были (судя по их реакциям) не очень рады и учителя других школ соседнего района. Мы, вероятно, свалились им как снег на голову – неожиданно, нежданно и негаданно.
Но об Эссо и Быстринском районе у нас пойдет разговор особый.
Пока же коснемся родного, моего родного, Усть-Камчатского района и вообще южной части нашего полуострова – бывшей Камчатской области.
Усть-Камчатский район – это кладезь нашей общей камчатской (дальневосточной и даже общероссийской) истории.
Здесь в 1968 году на берегу Ушковского озера открыта самая древняя на Северо-Востоке России стоянка первобытного человека, датированная почти 15-ю…ТЫСЯЧАМИ годами присутствия на полуострове людей – представителей знаменитой цивилизации рыбоедов.
Сюда, в долину реки Камчатки, пришел Владимир Владимирович Атласов и установил поклонный крест в знак того, что камчатская земля теперь вошла в состав России.
Здесь же в Нижнекамчатском остроге, построенном в 1704 году, он был убит и похоронен.
На притоке реки Камчатке – реке Коль – в ту пору собирал ясак (дань пушниной) казак Петр Федорович Козыревский, сосланный на Камчатку, а спустя годы его сын – знаменитый первооткрыватель Курильских остров – Иван Петрович Козыревский, исполняя обязанности камчатского приказчика, на собственноручно созданной им карте дал реке Коль новое наименование, назвав ее в память о своем отце – так появился в последствии на карте и Козыревск – поселение, куда было сослано коренное население Ключевского острожка, принявшее активное участие в Харчинском бунте и сожжении Нижнекамчатского острога.
Не все камчадалы долины реки Камчатки приняли участие в Харчинском бунте. Среди тех, кто оставался на стороне русских, был тойон (вождь) Пеучева острожка Камак, который после крещения в православие получил новое имя – Степан Алексеевич Кузнецов, потомки которого и по сей день проживают на устькамчатской земле.
Новый Нижнекамчатский острог появляется позже в устье реки Радуги, ниже по течению. А на бывшем пожарище спустя годы основывается новое поселение, состоящее из крестьян, присланных на Камчатку из хлебного Илимского края с задачей развить земледелие на полуострове.
Здесь на побережье все того же Ушковского озера было построено первое военно-морское судно – прапрадедушка Тихоокеанского флота – «Святой Гавриил», на котором в 1728 году Витус Беринг со своей командой осуществил Первую Камчатскую экспедицию, а в 1732 году камчатские казаки открыли Аляску, в период же деятельности Второй Камчатской экспедиции – этот бот совершал экспедиционные походы в Японию.
В 1728 году в устье реки Камчатки появляется небольшое русское поселение из казарм для зимующих здесь членов экипажа бота «Святой Гавриил» – по сути, это было рождением второго на Камчатке порта – Усть-Камчатска.
Отсюда, в 1743 году пошли на восток русские мореходы и промышленные ватаги осваивать территорию, которая вошла в мировую историю и географию под именем Русской Америки. Купцы, мореходы, крестьяне, посадский люд из самых разных уголков России – и, в первую очередь, с Русского Севера – Архангельска, Холмогор, Вологды, Тотьмы, Великого Устюга…
Здесь в 1741 году освящена Нижнекамчатская церковь Успения Пресвятой Богородицы, которая стала центром распространения русского православия не только на Камчатке, но и в Русской Америке. Эту церковь в пору своего пребывания на Камчатке в сане епископа Камчатского, Курильского и Алеутского завещал нам СОХРАНИТЬ апостол Сибири и Америки, Святитель Иннокентий Вениаминов, как первую православную миссионерскую церковь на берегу Тихого океана.
Усть-Камчатск в 1896 году становится столицей рыбацкой Камчатки – именно здесь положено начало промыслового освоения рыбных запасов реки Камчатки, и, собственно, самого полуострова, его невиданного до того времени индустриального взлета. Здесь в годы Советской власти построены Первый и Второй рыбоконсервные заводы социалистической Камчатки.
В 1855 году жители долины реки Камчатки откликнулись на призыв главнокомандующего обороной Петропавловского порта, военного губернатора Камчатской области В.С. Завойко и прибыли в Петропавловск защищать свою землю от англо-французских агрессоров. Благодаря им эвакуация Петропавловского порта была осуществлена в рекордно короткие сроки, и враг опоздал… – порт был к их прибытию уже пуст. Все участники этих событий были награждены бронзовыми медалями на Андреевской ленте в память о дальневосточных событиях Крымской войны 1853-1856 гг.
В период Русско-японской войны, когда японцы предприняли высадку десанта на Камчатку, их встретили – на западном и восточном побережьях – народные ополченцы, которые не позволили врагу закрепиться на Камчатке и получить ее рыбные богатства в качестве военного трофея.
Среди награжденных Георгиевскими крестами за отличия в отражении врага были и местные жители – Алексей Степанович Расторгуев из древнего камчадальского села Камаки; Григорий Михайлович Удачин – из крестьянского села Ключи, потомок вологодского купца, погибшего в Русской Америке в период деятельности Секретной экспедиции Креницына-Левашева; Николай (отчество еще предстоит установить) Помаскин, казак из Усть-Камчатска.
Здесь же, в долине реки Камчатки, формировались ударные военные силы для будущей Курильской десантной операции по возвращению в Россию Курильских островов, открытых Козыревским и описанных казачьим сотником Иваном Черных, потомки которого и по сей день благополучно проживают на Камчатке, в том числе и в Усть-Камчатском районе.
Вы представляете, какая шикарная музейная экспозиция могла бы быть в районном центре – в поселке, рожденном в результате всемирно известной Первой Камчаткой экспедиции?Но ничего этого нет.
Во всем районе только в Козыревске есть маленький школьный музей, в котором почти нет истории самого Козыревска. Только еще робкие наметки.
В Ключах только еще думают о создании своего поселкового музея.
В Усть-Камчатке музей есть, но в тот день, когда мы прибыли в Усть-Камчатск, его двери не были для нас открыты. Лишь в фойе размещались замечательные полотна самодеятельного художника из поселка Козыревск Александра Петровича Мешкова. Но, по старой памяти, когда я в последний раз побывал на своей исторической родине, – этот музей не произвел на меня никакого впечатления с точки зрения открытия для редких его посетителей истории родной для них земли.
Это факты.
А рядом с Усть-Камчатским (и столь же исторически обездоленным Мильковским) районом располагается Быстринский национальный район, состоящий из двух поселений – Эссо и Анавгай, – рукописная история которого начинается, собственно говоря, только после установления здесь Советской власти. Но – это самый богатый в отношении культурно-исторического наследия район полуостровной Камчатки – бывшей Камчатской области.
Плохо это или хорошо?
Я как-то прежде, в суете реализации своих историко-краеведческих реставрационных, архивных, фестивальных проектов не задумывался над этим вопросом.
Задуматься заставила меня ведущий краевед Быстринского района, заведующая районной библиотекой Наталья Петровна Сычева. В Эссо несколько лет назад проходило обсуждение и подписание договоров пяти муниципальных районов в связи с подготовкой и проведением Первого Камчатского фестиваля «Камчатка-Россия-Мир». Все шло мирно и спокойно, пока слово на взяла краевед Сычева. Она предложила исключить из этого договорного списка… Усть-Большерецкий район.
ПОЧЕМУ?
Да потому, заявила она, что ему – этому району – в отличие от всех других, ПОКАЗЫВАТЬ НЕЧЕГО.
У нас с Василием Ивановичем Логиновым, в свое время заместителем Главы администрации Усть-Большерецкого муниципального района, одним из инициаторов организации и проведения фестиваля «Камчатка-Россия-Мир», эти слова, конечно же вызвали, и возмущение, и возражения.
Но главное не в этом – слово не воробей: выпустишь – не поймаешь…
И поэтому давайте с вами спокойно, без возмущения, проанализируем и поймем причину того, почему Быстринскому национальному району есть что показать из культурно-исторического наследия, а Усть-Большерецкому (да и, отчасти, всем остальным районам бывшей Камчаткой области) такого счастья не досталось.
И поэтому нам нужно вернуться к истокам.
А точнее в последствия Приполярной переписи 1926-1928 гг., в результате которой представители 28-ми поселений коренной Камчатки лишились своего исконного права быть представителями коренного этноса полуострова.
До 1926 года во всех официальных документах, касающихся коренной Камчатки, существовал этноним «камчадалы». И это были совсем не «РУССКИЕ ОТ СМЕШАННЫХ БРАКОВ С НАРОДАМИ СЕВЕРА», как сообщают современные источники.
Это были КОРЕННЫЕ камчадалы – прямые потомки тех камчадалов, с которыми встречались Атласов и Крашенинников, Стеллер и Лессепс, Головнин, Дитмар, Завойко, Перфильев, Комаров и даже сама этнограф Елизавета Орлова, поставившая вопрос о национальности камчадалов южной Камчатки с ног на голову. На больную, прежде всего, голову…
Коренные жители 28-ми поселений южной Камчатки были отделены от 8-ми поселений в Тигильском районе – жителям последних велено было именоваться впредь ительменами.
А камчадалов – коренных, я подчеркиваю это, коренных камчадалов 28-ми поселений – записали русскими по причине того, что они с камчадальского родного языка перешли на камчадальское наречие русского языка.
Никто не вдавался в причины этого явления, почему камчадалы южной Камчатки утратили свой родной язык. А причина лежала на поверхности – две страшные эпидемии, поглотившие многочисленные жизни коренной Камчатки, и вынужденное переселение оставшихся в живых на новые для них места – с западного и восточного побережья в центральную Камчатку, с севера – на юг.
При этом представители разных родов камчадалов говорили на разных диалектах, не понимая друг друга, почему и перешли на второй, ставший родным и для них, русский язык.
Давайте вспомним эти коренные камчадальские поселения. А также судьбу этих поселений. И сравним в тем, что в то же время происходило в Быстринском районе, который получил статус национального, хотя быстринские эвены НИКОГДА не были коренным народом Камчатки и появляются здесь только в середине XIX века во времена В.С. Завойко, который и дал разрешение эвенам на поселение на этой территории.
На территории Усть-Большерецкого района в 1926 году были следующие поселения КОРЕННЫХ жителей Камчатки (история родов которых нами в значительной степени изучена): Явино (исчезло), Голыгино (исчезло), Апача (исчезло старое, появилось под этим названием новое), Кихчик (исчезло), Коль (исчезло), Малка (исчезло).
Соболевский район – Воровское (теперь Соболево), Облуковина (исчезло), Крутогорова (исчезло, появилось как название рабочего поселка), Ича (исчезало и возрождалось).
Елизовский район – Начики (почти угасло), Коряки (в расцвете), Ганалы (исчезло).
Мильковский район – Пущино (сохранилось), Шаромы (сохранилось), Кирганик (исчезло), Машура (перешло в Долиновку старую), Толбачик (исчезло), Щапино (исчезло).
Усть-Камчатский район – Козыревск (исчезло и возродилось), Еловка (исчезло), Харчино (исчезло), Ушки (исчезло), Камаки (исчезло).
И это, не считая КАМЧАДАЛОВ РУССКОЙ КРОВИ – уроженцев казачьих и крестьянских поселений, а также мещан Петропавловска и его окрестностей, породнившихся за двести прошедших со времен Атласова лет с коренной Камчаткой.
К чему эти все подсчеты?
К тому, что на сохранение культурно-исторического наследия коренной Камчатки бывшей Камчатской области не выделялось в течение многих ДЕСЯТИЛЕТИЙ ни копейки бюджетных денег – все, что здесь появлялось, это были либо личные, либо общественные средства и пожертвования.
Краеведческие музеи появлялись и исчезали в этих районах по одной простой причине – они не были ГОСУДАРСТВЕННЫМИ, а создавались энтузиастами, которых, как правило, на долго не хватало.
Что же касается Быстринского национального района – то только НА НЕГО и шли средства по сохранению культурно-исторического наследия полуостровной части Камчатки.
А теперь вопрос: а какое наследие сохраняет и пропагандирует Быстринский музейный комплекс со всеми его оригинальными постройками?
И вот, что мы видим – постройки в стиле того, что некогда стояли на территории того же Усть-Большерецкого района, когда Большерецк был столицей Камчатки. Земляная юрта, которая привлекает многочисленных туристов, – это вообще исконная культура камчадалов. Церквей на территории Быстринского района до революции сроду не было. И по атрибутике Быстринский музей собрал свою экспозицию гораздо в более широком ассортименте, чем культура самих эвенов, заимствуя эту атрибутику из тех самых районов, которым сегодня «показать» нечего.
Я хотел бы, чтобы мои слова не воспринимались как критика в отношении сохранения культурно-исторического наследия быстринцами. Нет – почет и уважение всем тем людям, которые приложили свои руки и свои сердца к сохранению этого нашего ОБЩЕГО национального богатства. Культура не может принадлежать отдельным людям – она принадлежит нам ВСЕМ.
Речь идет только о том, почему в богатейшем с позиций ИСТОРИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Усть-Большерецком районе «ПОКАЗАТЬ НЕЧЕГО»?
Почему краеведческие музеи Усть-Камчатского района не наполнены историческим содержанием?
Почему на родине камчатских первопроходцев и первопосленцев – в Мильковском районе – из местного краеведческого музея вынесли всю экспозицию, представлявшую мемориальную комнату величайшего сына камчатской земли – Георгия Германовича Поротова?
Почему в Елизовском краеведческом музее есть информация о тигильских ительменах, но нет НИКАКОЙ информации об исконных елизовских камчадалах – один из которых – Филипп Спиридонович Дурынин, житель села Коряки, погиб при отражении англо-французов, защищая Петропавловский порт в 1854 году вместе со своими земляками из Коряк и Начик.
Почему в Камчатском краевом объединенном краеведческом музее его специалисты, не смущаясь, говорят о том, что камчадалы – это русские от смешанных браков с народами Севера, а не представители той коренной и великой цивилизации рыбоедов, которая просуществовала на Камчатке 15 тысяч лет…
Вопросы, вопросы, и вопросы…
И какие же тогда требования мы можем предъявлять к нашим детям, если взрослые глухи и слепы к нашему великому культурно-историческому наследию?
Если специалисты музеев, не говоря уже о многочисленной и горластой армии всевозможных экскурсоводов и гидов всех мастей, которые несут полную околесицу и несусветную чушь об истории нашей любимой Камчатки.
Недавно мы рассматривали Концепцию Музея Камчатки, которую разработали для нас специалисты из Владивостока – это было настоящее позорище. А с разработчиков, как с гуся вода, – да мы вам за 10 минут все переделаем. Возможно, историю Владивостока можно написать и переписать за каких-то десять минут. Может, даже и меньше. Но уникальную историю Камчатки нужно, прежде, чем ее писать, просто ЗНАТЬ. И тогда у нас Владимир Владимирович Атласов не будет Васильевичем, а Петропавловский порт не будут защищать сто баб с вилами…
Ни дети, ни учителя не виноваты…
НО!
Патриотическое воспитание – оно ведь не для парадности и исторического выпендрежа. И это не просто воспитание любви к родине. Это воспитание будущего ЗАЩИТНИКА РОДИНЫ.
Только любящий свою Родину человек способен ее защищать даже ЦЕНОЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ.
И сразу вспоминаются сотни тысяч «защитников нашего Отечества», которые сбежали из страны при первом же объявлении о начале специальной военной операции.
И это ведь не первый случай, который нас так ничему и не научил – в начале Великой Отечественной войны было нечто похожее. Именно тогда история и атрибутика великой русской истории, в том числе и военной, были в срочном порядке взяты на вооружение, появились не только «царские» погоны, но высокие военные награды – ордена Александра Невского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, Федора Ушакова, Бориса Хмельницкого… А славное прошлое нашей родины – снова вернулось в школьные учебники.
Тогда опомнились. А сейчас?!
Сегодняшняя историческая слепота и глухота нынешнего поколения людей – эта наша общая духовная инвалидность, от которой необходимо в самом срочном временном летоисчислении избавляться.
Любовь к родине – это не только привычная нам визуальная любовь к ее красотам и просторам.
Да, природное наследие – это величайшее наше наследие, которым может наслаждаться КАЖДЫЙ.
Что же касается культурно-исторического (нематериального) наследия – то это наследие духовное, индивидуальное, глубоко личное, которое образуется, формируется и остается в сердце только со ЗНАНИЯМИ.
Нет знаний – и нет этой духовности, или той ее важнейшей частицы, которая и является фундаментальной в любви к своему Отечеству.
Сегодня школы, исключив региональный компонент, просто ТУПО перешагивают через то, что и формирует патриотизм, как главную духовную составляющую.
Многие камчатские учителя, с которыми мы встречались, сегодня сами слепы и глухи по отношению к культурно-историческому наследию, потому что тоже НЕ ОБЛАДАЮТ ЭТИМИ ЗНАНИЯМИ.
И этот духовный мир для них закрыт. И потому не может быть открыт для их учеников.
А бесконечные и часто пустопорожние нравоучительные беседы о патриотизме и любви к Родине, «о важном», которое не проходит через души и сердца, не согретые этими душами и сердцами, оставляют наших детей равнодушными к самым высочайшим человеческим ценностям, которыми, в первую очередь, является любовь к родному дому…
И набегами краеведов из краевого центра эту проблему не решить.
Как видите, она глобальна. И до сих пор не имеет своего принципиального решения.
Наш камчатский мiр (общество) и власть остаются слепы и глухи к этой, безусловно, самой важной проблеме воспитания патриотов своего Отечества.
Проще, конечно, выкинуть Усть-Большерецкий, Усть-Камчатский, Мильковский, Соболевский, Елизовский районы из нашего культурно-исторического пространства. Гораздо труднее, сложнее и важнее это пространство наполнить тем культурно-историческим содержанием, которым они некогда (до нашего административного вмешательства) обладали.
И я хочу напомнить замечательные слова Константина Паустовского: «Человеку нельзя жить без родины, как нельзя жить без сердца»…
Сергей ВАХРИН, член Союза писателей России.
